Способны ли мы породить экосистему? Какими нам нужно быть, что делать и чего не делать, чтобы наши индивидуальные и коллективные намерения меняли живую систему, частью которой мы являемся?

Я уверен, что мы способны породить экосистему.

Потому что экосистема — это всего-навсего взаимодействие живых существ. А мы с вами живые существа. Я вижу и чувствую нас всех разными: радостными и грустными, усталыми и энергичными, соперничающими и кооперирующимися, словом, живыми, целостными существами. Даже больше — экосистема — единственное, что мы как живые существа способны породить, потому что живое не способно ни на что другое, кроме как на порождение живого. Мы все – природные человеческие существа, связанные друг с другом не только символически, на уровне языка, но и на других знаковых и незнаковых уровнях: мимических, нейрофизиологических, биологических и других. Наши зеркальные нейроны все время реагируют на телесное состояние других людей, находящихся с нами в одной комнате. Мы –часть экосистемы, и мы постоянно сонастраиваемся с другими ее элементами и со всей системой, как единым целым.

Я ощущаю себя частью этого живого.

Во всех нас есть и другая часть — часть не жизни, но машины. Эти машинные части нас тоже связаны друг с другом и образуют систему, которая заставляет нас принимать и осуществлять нормализацию и контроль, насилие ради насилия. Ускорять развитие технологий, целью которого является еще большее ускорение развития. Бояться оказаться недостаточно хорошими, проиграть в гонке с самим собой. Бояться быть уязвимыми. И конечно же, эта машина в нас защищается от единственного, что может ей угрожать, — от непосредственного живого взаимодействия, характерного для самостей в экосистеме.

Я ощущаю себя частью этой машины.

Обе эти части сосуществуют во мне и во всех нас. Иногда мы действуем больше из одной части, иногда из другой. То, что мы создаем, зависит от того, в каком состоянии мы находимся в процессе созидания. Состояние тех, с кем мы создаем, влияет на наше. Действовать из состояния, отличного от большинства окружающих, противоречащего автоматизированному машинному состоянию, тяжело.

Я чувствую, что рубеж этого противостояния живого и машинного проходит внутри меня.

Сонастройка друг с другом изменяет состояние. Мы образуем экосистему, когда устанавливаем с другими людьми или коллективами глубокие отношения, видя друг в друге самости. Живое само создает живое, этому не нужно специально обучать. Нужно только перестать осуществлять заученное умертвление жизни в отношениях, упрощая других людей до ролей и функций. Любое "действие" – в том значении слова "действие", которое порождено машинной цивилизацией – искусственно и создает машинную систему, а не живую. Это "действие" исходит не из принятия и переживания ситуации как она есть, не из целостного бытия в моменте здесь и сейчас, а напротив, из постоянной интерпретации реальности. Действие порождается из анализа причин, необходимости достижения предзаданной цели и попыток избежать негативных последствий. Оно полностью обусловлено предыдущим опытом и потребностью просчитать и предугадать будущее, сделать его предсказуемым и понятным. Такое действие исключает возможность живого непредсказуемого развития системы. Таким образом, живой человек в моменте действует не из естественной связи с собой, с принципами устройства живой системы, но из рационально сконструированной картины мира, ограниченной областью своего понимания и знания. И все что выходит за пределы узнаваемого, не принимается и отбрасывается как ненужная часть реальности. Для жизни в экосистеме необходимо оставлять возможность для спонтанных действий и непредсказуемых процессов, распознавать в других элементах экосистемы самостей, целостных живых существ, наделенных другим разумом. В экосистеме мы находимся друг с другом в непрерывных субъектных отношениях, а не используем друг друга, как мы обычно используем вещи - неживые предметы, не обладающие самостью. Наша социальная структура, распознающая в других людях представителей институтов, организаций или провайдеров услуг, подобна человеку, пришедшему в лес и видящему в деревьях лишь материалы для дров, а в животных ресурсы, еду. Такой человек не распознает в обитателях леса самости, другие разумы, способные вступать с ним в общение и взаимодействие. Когда мы относимся друг к другу как к объектам, возникают машинные отношения одних вещей с другими. Мы забываем о том, как это - жить в экосистеме, мы привыкаем быть частью механистичной логики отношений.

Я могу работать с машинной системой лишь извне.
могу работать с живой системой лишь став ее частью.

В экосистеме нет внешней позиции субъекта, осуществляющего над системой развитие. Логика рождения, развития, увядания, эволюции зашита внутри самой системы, в ее элементы и систему связей. Поэтому для того чтобы катализировать изменения в экосистеме в желаемую сторону, нам надо найтито место среди положений в экосистеме, заняв которое, мы будем менять систему. Менять не специальными действиями, а прежде всего своим состоянием, которое будет сонастроено с выбранным местом, и теми лишь действиями, которые из этого состояния сами собой естественным образом следуют. Подобно тому как пчела опыляет цветы, не потому что это ее работаили обязательство перед вышестоящим субъектом, а потому что это действие есть сама суть ее роли в экосистеме, это сообразно ее бытию в этом месте и это то действие, которое из ее состояния в этом месте ощущается наиболее ясным и естественным.

Я лишь видоизменяю солнечный свет. повышаю сложность, понижая энтропию.

Целеполагание и фокус внимания в этом случае должен быть смещен в сторону сил, влияющих на состояния системы, а не на конкретные действия тех или иных акторов, которые реализуют собой переход системы из одного состояния в другое. Так, например, сгибая карандаш, мы точно знаем, что в начальном состоянии он целостный, а в конечном – согнутом полностью на стовосемьдесят градусов – он будет сломанным. То есть между этими состояниями система совершит фазовый переход. При этом в каком именно месте карандаша и на каком угле сгиба произойдет этот фазовый переход – менее важно, чем рассмотрение причин внутри системы и влияний из соседних систем на эту смену состояний. Рассмотрение подробностей уведет нас в частность и затмит наш взор, переведя его в режим научного редукционизма. Собственно, научным методом рентгеновской спектрометрии мы и могли бы увидеть все микротрещины в карандаше и предсказать место слома. И это именно то, чего делать не надо – нам не нужны никакие дополнительные методы анализа системы. Неожиданный факт для нашей методологии, привычной к дополнительным инструментам: как раз для целостного анализа состояния системы дополнительных инструментов не нужно и даже больше – их использование вредно для целостности. Мы переживаем этот эффект в масштабных сложных процессах, частью которых являемся – мы видим их целостно, мы чувствуем, к каким последствиям в состоянии системы приведут силы внутри и вне, но фокус на мелких изменениях, которые соразмерны нам во времени и пространстве, уводит нашвзор от целостного ощущения состояния системы, вводит нас в иллюзию, и мыне можем признаться сами себе в том, что чувствуем относительно всей системы, особенно в случае, если такая целостная картина болезненна.

Я могу услышать ответ на неизвестном языке, лишь полностью отказавшись от ожидания ответа на языке известном.

Это не значит, что подход от общего к частному и научную методологию следует полностью исключить из наших действий. Однако поскольку в настоящий момент существует столь сильный перекос в сторону этого вида действий и ракурса работы с реальностью, что мы не сможем ее исключить - ни индивидуально, ни уж точно коллективно, то стоит с особым старанием смотреть в противоположную сторону для того, чтобы хоть немного приблизиться к искомому балансу.

Внимательный читатель заметит противоречие – ведь наблюдение системы на уровне состояний требует позиции внешнего наблюдателя, а выше рекомендовалось становиться частью системы. На самом деле этого противоречия не существует. Пример карандаша – наиболее простой из всех, которые можно вообразить. В реальных системах, тем более – живых, сложных системах, обладающих эмерджентым свойством – связи неявны и меняются со временем, состояние таких систем в конкретный момент времени есть результат столь сложной комбинации влияний, что только будучи частью системы и переживая эти связи целостно – на всех уровнях супервентности – мы можем работать с этой системой. Поэтому на пути от научного редукционизма нам нужно совершить не один, а два шага:

Я исследователь карандаша. Я использую для этого технические инструменты. Я выделяю карандаш из внешней системы, так как позиция научного исследователя требует чистоты эксперимента. Поэтому я рассматриваю систему "карандаш" закрытой и независимой от остального мира, замкнутой. Есть я, есть карандаш, есть инструменты исследования, мира вокруг не существует.

Я часть мира вокруг и часть большей системы, которая карандаш в себя включает. Я рассматриваю силы, действующие на карандаш извне и влияющие на его состояния – начальное и конечное. Сам карандаш не важен, он даже может не существовать вовсе.

Я есть карандаш. Я переживаю смену его состояний, фазовый переход между ними. Я ощущаю связи карандаша с другими элементами системы в прошлом и будущем.