Племя сидело у костра. Уже не первую ночь все: и Старый Лис, и Хитрый медведь, и Сурок, и Ласка, говорившие больше всех, и все остальные долго не ложились спать, пытаясь найти решение.
- Если мы не подчинимся, они нас убьют, – говорил Сурок.
- Но если подчинимся, умрет лес, останутся только они, – отвечал Лис. – Вы видели это. И это не лучше смерти.
- Но если они убьют нас, никто не помешает им срубить лес, – возражал Сурок.
- Но если мы подчинимся, нам придется срубить лес своими руками, – отвечала Ласка.
- Мы уже мертвы, как и лес, – сказал молчавший какое-то время Медведь, смотрящий на угли и видящий в них далекое. – Если мы убьем лес, то убьем и себя. Но сохраним память об этом. Когда леса больше не будет, они придут к человеку, который будет обладать этой памятью, и попросят научить их. Им не понравится то, что он расскажет, и долго они будут искать обходные пути, ибо то, что он расскажет, будет слишком жутко.
- Но кто-то услышит, – говорила Ласка. – Не могут они совсем забыть это, ибо они были созданы такими же, как мы. Они вспомнят, когда тот, кто будет обладать памятью, скажет им. И даже если потом забудут, не смогут до конца скрыть это в своем сердце. Когда леса больше не будет, сердца перестанут быть немыми. Слезы и радость забытого проснутся среди людей и укажут им на то, чего уже нет.
- Но как они увидят то, чего нет? – спросил Лис Ласку, но та молчала. Ответил медведь.
- Они увидят это в собственном теле, – сказал он. – Тогда, когда не останется лесов, последнее, что останется у них – это собственное тело.
- А как же вино, которое они пьют? – спросил Сурок. – Я пил его, когда они были здесь. Я не чувствовал своего тела и тела леса. Я мог действовать без связи с ними.
- Когда не будет больше лесов, забывать будет все сложнее. Вид собственных детей будет пробуждать их. Так они вспомнят и найдут помощников, способных вести их дальше. Так они снова начнут тот путь, который прошли наши предки, – сказала Ласка.
- Но это значит забыть путь на долгие века, – сказал после молчания Старый Лис. – Это значит позволить им срубить весь лес. Это значит подчиниться, срубить лес своими руками и забыть самим. Как же мы сохраним память, забыв?
- Память останется в нашем теле, – сказал Медведь. – Там, где наши дети не смогут найти ее, пока не придет день, когда живой лес исчезнет и в зеркале человек не увидит ничего, кроме себя самого.
- Мы будем передавать эту память своим детям, и они будут передавать ее своим, молоком и любовью, еще до того, как они научатся говорить и узнают, что нужно забыть. Они забудут, чтобы передать дальше. Они забудут, чтобы вспомнить в день, когда не останется живого леса и в зеркале не останется ничего, кроме человека. Тогда память проснется и будет вновь открыта та сложность мира, которую мы считаем своим домом, – сказала Ласка. – Да будет так!